«Очерки Дона» А. Филонова - Страница 3

...

Как русский, недавно прибывший на Дон, я многого не понимал здесь; чтобы записывать все новое и любопытное для меня, я имел при себе лист бумаги и карандаш. Хохол подметил это и начал трунить. На Дону сидели дикие утки. «Что такое?» – спросил я. «Сагайдаки», – отвечал серьезный хохол и мигнул своему товарищу… Ехали мы мимо барки, затопленной по случаю военных обстоятельств; от напора воды она скрипела. «Что такое?» – «Это, барин, домовой играет», – сказал хохол и захохотал что есть мочи… Наехали на водоворот. «Что такое?» – «Это черти скубутся», – отвечал хохол (стр. 28).

Г-н Филонов приводит это затем, чтобы показать, до какой степени лукавый народ – эти хохлы! Читатель видит, много ли надобно лукавства, чтобы мистифировать этого юношу, который, «как русский, недавно прибывший на Дон», не имеет понятия о диких утках, водовороте и затопленных барках…

То же самое и в отношении к общежитию. В одном месте (стр. 64) г. Филонов утверждает, что заведение библиотеки в Новочеркасске будет очень успешно, и основывает свою мысль на том, что новочеркассцы «не скупы на карман» и любят изящное:

...

Взгляните, как все мы не скупы на карман! За одну ложу в театре платим десять, а иногда пятьдесят целковых. Мы бываем постоянными зрителями спектаклей, а они идут три-четыре раза в неделю. Сообразите, сколько мы тратим на изящное искусство! Неужели пожалеем трех рублей серебром в публичную библиотеку за пользование ее книгами?

И не подумайте, чтоб это была ирония. Нет, из соображения представленных фактов г. Филонов выводит, что именно стоит только начать, и на библиотеку все подпишутся, кто тратит деньги на спектакли и пикники!..

В другом месте г. Филонов приходит в ужас от того, что в начале нынешнего столетия были в новочеркасской гимназии учителя немецкого и французского языка, очень плохо и неправильно писавшие по-русски! Как будто бы он не встречал таких учителей и в настоящее время!..

Рассуждая о гимназической библиотеке, г Филонов упрекает ее за то, что в ней есть «Пугайко, чертов брат» и «Искусство быть любимым своею женою», а нет сочинений Вонлярлярского, Соллогуба, диссертаций Булича, Майкова и пр. Как будто «Пугайко, чертов брат» – много хуже сочинений Соллогуба, или как будто диссертация г. Майкова о сербской письменности полезнее «Искусства быть любимым своею женою»!.. Тут же находим упрек, зачем нет в гимназии полного собрания законов. Легко сказать: оно стоит около 300 целковых… А много ли назначается на библиотеку в гимназии?

Говоря о воспитании, г. Филонов выражает благоговение перед речью при открытии гимназии Оридовского за то, что в ней сказано: надо, «да все, возделывая свои таланты, будут люди». Основываясь на этой фразе, г. Филонов подымает даже вопрос о том, кто первый открыл мысль, что надо воспитывать прежде человека, а потом уже солдата или кузнеца, – Оридовский или Пирогов?!

Речь Оридовского на восьми страницах повторяет общие фразы, повторявшиеся от начала веков, вроде следующих: «Оставить детей без просвещения – значит таланты их погребсти в земле, а общество лишать добрых сочленов; ибо невежа ни к чему не способен. Оставить их без просвещения – есть соделать их суеверными, противными богу и вере». Или: «Это не ученость, когда противуборна; науки полезны, коль учатся им не для пышности, не для суетной славы, дабы блеснуть перед светом, но для образования сердца, для возвышения духа и руководства в жизни». Или еще: «Вообразите, кто без просвещения имел случай и благоприятствующее время обратить в общественную пользу, а паче тогда, когда требовали нужды? Кто без наук, без опытного благоразумия оказал в обществе что достопамятное для грядущих веков? И кто, наконец, без просвещения в государстве учинился важным министром, патриотом для отечества?..»

Приведши всю эту рацею, г. Филонов восклицает, что «нет сил оторваться от ее красноречия!» «Затем делает замечание, что по мыслям, изложенным в ней, забываешь ее давность: «Сдается, что слово современно нам, нашему пробуждающемуся обществу». Как будто бы все эти фразы не составляют вечного достояния фразеров всех времен и как будто речь эта могла быть менее современною во времена Максима Грека или Кирилла Туровского, чем в настоящее время, когда г. Филонов оправдывает свое неведение о диких утках и затопленных барках тем, что он – русский, недавно прибывший на Дон!..

Изъявивши свое умиление от красноречия Оридовского, г. Филонов продолжает: «Речи других учителей и директора наполнены такими общими фразами, что мы не можем привести здесь даже отрывков: общие места уже всем надоели!» (стр. 177). Хороши же, должно быть, речи, если уж и г. Филонов нашел в них общие места! Вообразите только, что должно казаться общим местом для этого юноши, приходящего в умиление от речи Оридовского и преклоняющегося пред лукавством хохла, который его мистифировал!..

Мы недавно высказывали свое удивление, каким образом знаменитый ныне кандидат Петербургского университета, г. Миллер-Красовский, умел усвоить себе учение о трех пощечинах. Признаемся – г. Филонов возбуждает в нас не меньшее удивление, хотя несколько и в другом роде. Мы не можем постигнуть, каким образом простые и здравые понятия о вещах так жестоко обошли скромного «юношу, взятого на седьмом году…» и пр., смотри выше… Общие понятия – об отечестве, о славе русского оружия и пр., у него, конечно, вполне благоразумны и притом выражаются прекрасным слогом. Но мы не об этом говорим: эти понятия-то и у г. Миллера-Красовского очень благонамеренны, если угодно припомнить читателям; и, однако ж, они не помешали ему принять принципом воспитания безусловное подавление всякой самостоятельности в питомце. Так и г. Филонов: при всей возвышенности своих общих понятий он имеет весьма наивные, почти аскетические воззрения на жизнь, хотя и не столь жестокосердые, как г. Миллер-Красовский. Мы видели, как простодушно удивляется г. Филонов при виде предметов самых неудивительных; мы видели, как он приходит в восторг и умиление от неожиданных своих открытий, вроде того, что в Новочеркасске есть памятник Платову и т. п. Мы видели, как он сокрушается о невозможности воспитывать учеников гимназии на чтении романов г. Вонлярлярского и диссертации г. Майкова. Из этого читатели могли уже отчасти видеть и то, в какой степени способен он к той роли, о которой мы говорили выше, – роли подготовителя новых людей к общественному служению. Приведем еще несколько фактов.